Утерянная сказка
(последняя сказка для взрослых, ещё не переставших считать себя детьми)

ЧАСТЬ I

Тарк.


 
Глава 7. В которой читают Завещание и рассуждают о жабах и тараканах.

       На Тарк давно опустилась теплая ночь. Ни единого огонька не светилось в округе, и лишь полная луна заливала светом простирающуюся перед замком долину. Среди пологих холмов золотистой лентой блестела река, и на юго-востоке, там, где высились отделявшие Тарк от Арно острые зубья Светлых гор, полыхали зарницы. Над Арно шла весенняя гроза. Дующий с гор ветер холодил лицо стоящего у распахнутого окна Доменика и играл листами на столе Дзотто.
- Что ты знаешь о Пустоши? - неожиданно задал вопрос Дзотто.
Доменик оторвался от созерцания красот природы:
- То же, что и все. Она – небытие. И она окружает Невию со всех сторон, как скорлупа окружает яйцо.
Дзотто заносчиво фыркнул.
- Знать то же, что знают все – всё равно, что не знать ничего. Мы ничего не знаем, - передразнил он, - но мы знаем, что Пустошь – это скорлупа! Чушь!
Доменик внимательно посмотрел на брата, не понимая, чем вызвано его напряжение, и откуда этот агрессивный тон. Никакой объективной причины для перемены настроения Дзотто он не видел. С того времени, как они оба покинули наружную галерею, не произошло ровным счётом ничего существенного. Все попили чаю, посудачили о рассказанной Юрандом старой легенде, и разошлись отдыхать. Дея с Марселлой по привычке устроились в одной спальне, а он и Дзотто отправились читать Завещание. Но не дошли: заглянув в комнату к Дзотто за ключом от двери башни, оба по сию пору не покинули её.
Дзотто, как казалось Доменику, нервничал. Он бессмысленно перекладывал предметы у себя на столе и, как ни был Доменик мало расположен к тому, чтобы подозревать в ком-то скрытую игру, ему почудилось, что Андзолетто сознательно тянет время. Что-то мешает ему приступить к разговору, ради которого Доменик был вызван из Девора.
- Так что же Пустошь? И почему всё, что я сказал – чушь? - Доменик пытался поймать взгляд Дзотто, но тот или замечал или не хотел замечать этого. Синие глаза блуждали по развешанным на стене портретам. - Дзотто? - повторил Доменик.
Тот оглянулся:
- Хорошо, я скажу тебе то, чего все не знают, но что известно каждому таркийцу: Пустошь пожирает Невию.
- Откуда ты взял? - оторопел Доменик. Он не знал, что сильнее резануло сознание: ужасное заявление или зловещая улыбка, сопроводившая последние слова. - Из Завещания?
- Ты плохо слушал. Я сказал, что это известно каждому таркийцу. И это уже не чушь. Доменик, Пустошь меняет свои границы. Она поглощает, сжимает территорию Невии. Пустошные дыры увеличиваются в размерах, а по всему Тарку образуются всё новые и новые гибельные провалы.
- Не может быть. Я ничего не слыхал об этом.
- Не удивлён. Чем интересуется Девор, кроме жизни герцогского двора и смены мод?
Доменик нахмурился:
- Если у тебя есть факты, изложи их. Хватит говорить загадками.
- Хорошо, - Дзотто поумерил язвительность тона, - Весь Север Тарка охвачен пустошным туманом. За последние четыре года граница Пустоши сдвинулась приблизительно гаров на шестьдесят, за этот год почти на двадцать. Сам знаешь, Тарк населён не густо, но и здесь заметно, как идёт отток населения с его окраин. Целые деревни снимаются с нажитых мест с тех пор, как в прошлом году в Пустошь ухнулась долина за Диким лесом вместе со всеми постройками и жителями. По Тарку ползут самые фантастические слухи, и не исключено, что в скором времени они достигнут Арно и Девора, и тогда паника охватит всю Невию. Как знать, может ещё пара десятков лет – и Пустошь засосёт в себя всю Невию, как болото, а всё, что останется от страны – это клочок земли где-нибудь на Среднегорье.
- Это домыслы, - не слишком уверенно произнёс Доменик.
- Домыслы – всё, что я рассказал? Или домыслы – моё последнее предположение про клочок земли на Среднегорье?
- Последнее.
Дзотто усмехнулся:
- Вот уж не знал, что ты боишься смотреть правде в глаза.
- Ты знаешь, что это не так. Но предугадать будущее не в нашей власти: может произойдёт так, как ты сказал, а может по-другому, - Доменик запнулся и, подумав, твёрдо закончил, - Пустошь – вне нашего познания и понимания. Раз мы не можем ничего изменить, я предпочитаю не гадать. Как будет, так и будет – на всё воля Небес.
- А, если, можем изменить? Если можем именно мы?
- … я…я не понимаю.
Андзолетто шагнул к нему, и тяжёлый откидной рукав джорно, проехав по столу, смахнул на пол несколько листов и перьев. Дзотто не обратил на них внимания:
- Всё ты понимаешь. Но ты подумал, что за те годы, что мы не виделись, я повредился рассудком, как и отец, и несу околесицу.
Доменик опустил глаза, признавая этим, что Дзотто верно угадал его сомнения.
- Так вот, правду ли я сказал про Пустошь, - произнёс Дзотто видимо удовлетворённый смущением брата, - ты можешь свериться у любого таркийца… здесь не все сумасшедшие. Ну, а на счет «можем или нет мы что-нибудь изменить» – это я в самом деле узнал из оставленного отцом Завещания. Я вскрыл его на год раньше положенного срока, и очень рад, что не сделал этого прежде. Бывает информация, Доменик, от которой можно сойти с ума.
В комнате стало очень тихо. Они молча стояли один против другого, и дерзкие с огоньком глаза Дзотто были устремлены в холодную сталь глаз Доменика. В камине потрескивали догорающие дрова, да сквозняк шелестел упавшими со стола листами. А потом к воцарившийся тишине добавился ещё один звук. Легкий скрип деревянных полов под чьими-то удалявшимися шагами…
- С той стороны кто-то стоял, - Дзотто резко дернулся к двери и толчком распахнул её. Доменик, выглянул тоже. Но ни за дверью, ни в коридоре никого не оказалось, только гулкий дробный звук убыстрившихся шагов отчетливо гулял между стен.
Догонять неизвестного Дзотто не пошёл, а обратился к Доменику. Сильное волнение по-прежнему читалось на его лице:
- Поднимемся в отцову башню.
Храня молчание, они прошли знакомой открытой галереей и остановились перед утопленной в толщу башни дверью. Дзотто отомкнул замок и досадливо крякнул:
- Эх, впопыхах я забыл свечу, - он оглянулся на Доменика, - подожди меня, я сейчас. Эх, плохая примета – возвращаться…
Сходил он быстро, но вновь остановившись у тёмного проёма, обнаружил, что теперь не захватил огнива. Нетерпеливо встряхнув привешенный к поясу кошель, спросил:
- У тебя нет с собой?
- Нет.
Дзотто выплюнул в воздух короткое ругательство и, расстроенно покачав головой, взялся за ручку двери:
- Ладно, пойдём впотьмах. Возвращаться второй раз я не стану, а в кабинете огниво есть.
Тяжёлая дверь отворилась без скрипа, и взору Доменика открылась тёмная, уходящая вверх, винтовая лестница. Он шагнул следом за Дзотто на узкую площадку, нащупывая ногой неудобные для шага, узкие и крутые ступени. Закрывшаяся за их спинами дверь погрузила лестничный колодец в беспроглядную темень.
Ведя ладонью по ледяной, тянущий тепло стене, Доменик поднимался вслед за Дзотто и испытывал, наверное, те же чувства, что испытывает преступник, восходящий на помост в зале суда, где с минуты на минуту ему будет оглашён приговор. Если Андзолетто ставил перед собой задачу своими путанными и туманными рассказами подготовить Доменика к ожидающему его страшному откровению, ему это удалось…
Лестница оборвалась неожиданно. Дзотто, повозившись и погремев ключами, впустил брата в тёмную комнату.
Окон не было. Высоко под потолком синими вытянутыми прямоугольниками тускло светились очень узкие зарешеченные бойницы. Они почти не давали света, но привыкшие к мраку лестницы глаза различали силуэты заполнявшей комнату мебели. Массивный, стоящий точно посередине стол, высокие мрачные шкафы вдоль стен и огромный шар – то ли необычный светильник, то ли ещё что-то, незнакомое Доменику. Длинные цепи крепились к сжавшему его по окружности обручу, и тянулись вверх к потолочным балкам.
Подойдя к столу, Дзотто чиркнул найденным огнивом. Мягкий свет пяти свечей озарил кабинет сеньора Федерико Арнео Скорце и заиграл бликами на обращённом к столу полушарии стеклянного шара. Взгляд Доменика невольно приковался к нему.
Внутри полупрозрачной сферы, окружённое густым чадом, плавало Нечто. Нечто непонятное. Уродством и необычностью пропорций оно напоминало Доменику недоразвитого цыплёнка из преждевременно разбитого яйца. Однако, размером этот «цыплёнок» смахивал на добрую псину, и всё его аморфное тело словно бы состояло из тёмного чада, точно такого же, что окружало это странное существо. У Доменика не возникло ни единого предположения, объясняющего природу неприглядной, заключённой в шаре пакости, но спрашивать об этом немедленно, он счёл неуместным. Остальное убранство кабинета не вызвало у арнийца удивления – всем своим видом комната говорила, что когда-то принадлежала учёному и путешественнику: пыльные карты, многочисленные старинные книги, инструменты (о способах применения которых, Доменик мог только догадываться) и, конечно, камни. Они были повсюду: огранённые, посверкивали огоньками с крышек ларей и дверец шкафов; неогранённые и необработанные разноцветной грудой, словно зерно в кормушке для домашней птицы, были рассыпаны в медном лотке, лежащем на пристроенном к стене верстаке.
- Садись, - Андзолетто кивнул на отодвинутое от стола кресло, и в его руках появилась тяжёлая шкатулка. Со стуком поставив её на заваленный картами стол, он достал скрученное в свиток послание. - Вот оно. Читай.
Доменик молча принял желтоватый лист. Вот, что там было написано.

«Моему сыну Андзолетто и моему племяннику Доменику!

Молодые люди, если вы читаете это письмо, стало быть меня нет в живых. Что ж, всё конечно на этом свете. С годами это понимаешь всё отчётливей. Неумолим бег времени, всё ближе страна, откуда нет возврата.
О бесправное и жалкое созданье Небес – человек! Неужто, гроб сосновый станет твоим единственным приобретением?! Тебе не досталось ни знания, ни силы, ни власти – только тлен…»

Дальше большой кусок был тщательно вымаран, а потом продолжалось так:

«…это необъяснимо. Но сей случай помог мне проникнуть в самую Тайну бытия Невии. Зеркало Волшебников – это иномирный магический предмет, который дает неограниченную власть над всей Невией.
По одному слову или желанию Оно может показать любой уголок страны: лесные чащи и подводные глубины, пустыни и подземные пещеры. Но главная возможность Зеркала не в этом… Зеркало способно не только показать Невию, но и изменить её!»


Дальше вновь шло что-то не слишком разборчивое, но на этот раз не по написанию, а по смыслу. Сеньор Федерико объяснял, что Зеркало находится у Волшебников, которые, не зная его Тайны, не подозревают о своем истинном могуществе. Тут же он опасался, что возможно, к тому времени, как оба брата прочтут Завещание, Тайна станет известна колдунам, и тогда задача заполучить Зеркало, (дядя написал именно так – «заполучить») безмерно усложнится, но сделается тем важнее.

«Помните, если Зеркало останется в руках у Волшебников,
-писал он далее, - Невии грозят неисчислимые беды! Одним Небесам известно, какие безумные идеи могут придти в головы колдунам, не говоря уже о том, что Зеркало может быть просто разбито – что означает для Невии ужасный конец! Завладейте Зеркалом, и вы станете единственными настоящими властителями Невии!»

Доменик оторвался от чтения и взглянул на Дзотто. Тот, устроившись верхом на стуле, облокотясь локтями о высокую спинку, и уткнув подбородок в сложенные руки, не мигая, смотрел на прыгающее пламя свечей, намеренно не глядя на брата. И собранной позой и острым, резко очерченным профилем и посадкой головы он напоминал сейчас Доменику какую-то большую хищную птицу. Даже в глазах Андзолетто, смотрящих мимо, и на первый взгляд равнодушных, угадывалось предельное внимание и настороженность. Доменик вздохнул и стал читать дальше.

«Я не рискнул доверить всё узнанное мной этому письму. Потому что ни стены моего кабинета, ни любые другие стены, запоры и крепости не могут защитить вас от взгляда Зеркала, а значит, - от взгляда самих колдунов.
Рассказ о Тайне Зеркала, о том, каким способом вызвать к жизни скрытую в нём магическую мощь, я доверил только Чёрной Пустоши, потому что Она – единственное место, куда не проникает взгляд волшебного стекла.
В Черной Пустоши на Каменном столпе я высек заклинание, способное сдвинуть горы Невии и повернуть реки вспять. Именно туда вам предстоит отправиться…
В Арно, в доме, где родился и рос Доменик, мной оставлен документ. В нём содержится подробное описание маршрута, следуя которому вы доберетесь до Пустоши и до упомянутого Каменного столпа в ней.
Если вы молоды и полны сил, то, узнав Тайну Зеркала, вам будет под силу добраться и до Него. Завершите начатое мной, но будьте осторожны! Помните, что только в Пустоши вы можете быть уверены, что ничьи посторонние уши не услышат ваших секретов.

Федерико Арнео Скорце.”

Доменик опустил письмо. Он был настолько ошарашен, что не находил слов. Если поднимаясь в кабинет сеньора Федерико он чувствовал себя преступником, ждущим оглашения приговора, то теперь ощущал себя канатоходцем, идущим по тросу над пропастью. И имя ей было – безумие. Он чувствовал, что ещё шаг – и он сорвётся в эту бездну. Реальность треснет и рассыплется, как рассыпается в руках ветхая, изношенная тряпица. До недавнего времени все разговоры о колдунах казались ему чем-то близким к сказкам. А поверить в то, что существует магический предмет, способный изменить устройство мира – нет, это плохо укладывалось в рациональной голове Доменика. Минут пять протекли в полном молчании. Наконец, он сказал:
- Дзотто, тебе чего-то не хватает в жизни? Тебе нужна власть над Невией? Ты хочешь сдвинуть горы и повернуть реки?
Андзолетто поднялся со своего места, достал из шкафа бутыль вина, откупорил и, не предлагая Доменику, сделал несколько глотков прямо из горла. Когда он вновь взглянул на Доменика, опасный огонек тлел в синеве его глаз:
- Почему непременно реки или горы? Власть есть власть, - уклончиво обронил он.
- Дзотто, даже самая безграничная власть кончится с сосновым гробом. Два арра земли и шесть досок – удел каждого, и герцога, и простого крестьянина.
- Не надо прописных истин, - Дзотто недовольно передёрнул плечами. - Мы не знаем, о какой именно власти идёт речь. И разве дело только во власти? А Пустошь? Пустошь, которая пожирает Невию?
Доменик словно ощутил тупой удар в грудь. Сердце, замерло, пропустив удар, а затем сократилось сильнее обычного. Он догадался, к чему Дзотто затеял с ним разговор о Пустоши ещё у себя в комнате. Андзолетто, со свойственной ему любовью к интриге, предвидел возможные возражения Доменика и загодя готовил почву для его убеждения. Это осознание было неприятно.
- Ты веришь, что, зная тайну зеркала, ты сможешь управлять Пустошью? - в свою очередь избегая взгляда Дзотто, спросил он.
Дзотто приложился к бутыли ещё разок и заговорил негромко, но с ощутимым вызовом:
- Доменик, для начала я хочу побывать в Пустоши и узнать Тайну Зеркала, а там видно будет. Такова в конце концов воля моего отца. Это его многолетний труд, и я не желаю чтобы он пропал даром. К тому же, разве ты забыл о предостережении?! Об ужасных бедствиях и близком конце, который грозит Невии, если Зеркало останется у колдунов? Я не хочу этого допустить! …Впрочем, если у тебя есть какие-нибудь сомнения, ты можешь отказаться, - Дзотто с вежливой наглостью уставился на брата.
- Я не знаю, должны ли мы…должны ли мы верить… - у Доменика не хватало духу закончить эту фразу, и Дзотто сделал это за него:
- Верить всему написанному, - резко договорил он. - Иначе, ты опять намекаешь на то, что мой отец был помешан?
- Мне не хотелось бы думать так, - признался Доменик, - но ты же не станешь спорить – рассказ о Зеркале и его власти над Невией выглядит мало правдоподобным.
- Да. И тем не менее никаких средств проверить правоту слов отца, кроме, как испытать их правдивость на собственной шкуре, у нас нет. Мы можем верить или не верить. Я верю. Я верю: раскрытая отцом тайна – не плод его воображения, и намерен доискаться до истины. Слово за тобой. Хочешь ли ты разделить со мной нежданное испытание или нет? Решай.
Доменик отозвался не сразу. Под пристальным, нетерпеливым взглядом Дзотто, он обдумывал ответ. Верит или нет? Нет. Он не мог поверить до конца. Но он знал, что ему не отговорить Андзолетто, да и навряд ли он имел право переубеждать его, а значит… Значит, в память сеньора Федерико он должен согласиться помочь Дзотто, даже если Зеркало и его Тайна окажутся химерами.
- Я не знаю, как относиться ко всему написанному, но память сеньора Федерико для меня так же священна, как и для тебя, - Доменик встал, и от этого его слова прозвучали ещё весомей, - я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить его волю.
На лице Дзотто изобразились радость и облегчение. Они обнялись, и вновь некоторое время молчали, пытаясь справиться с охватившим обоих волнением.
Дзотто хлебнул вина, а Доменик почувствовал необходимость перечитать ещё раз Завещание, особенно то место, где говорилось о спрятанном в Арно документе.
- Но я не знаю ни о каком документе, - не сводя глаз с мелких строк, произнес он, - разве что…сеньор Федерико оставил его в доме уже после моего отъезда в Девор… И это Зеркало, - Доменик вернул Дзотто свиток, - тебе прежде приходилось слышать что-нибудь подобное?
Дзотто неохотно качнул головой:
- Первый раз слышу. Ни в одной из легенд, которые мне довелось знать, не упоминалось о Зеркале, хотя рассказов о всеведении Волшебников было достаточно.
- Тогда, возможно, Зеркало и есть причина этого всеведения, - медленно произнёс Доменик и внезапно нахмурился. - Стало быть, - проговорил он, с трудом привыкая к этой мысли, - мы рискуем даже сейчас быть услышанными? Услышанными и увиденными сквозь толщу этих стен? Дзотто, но… как же нам тогда обсуждать любые действия, а тем более пытаться забрать Зеркало? Это безумие.
Дзотто раздраженно бухнул бутылку на стол:
- Ну, наконец-то, - мрачно ухмыльнулся он, - наконец-то пошёл разговор о деле! Не знаю я – как можно «завладеть» таинственным Зеркалом, если оно может показать нас Волшебникам в любое время! - он невесело рассмеялся и уселся на стул. Доменик, постояв над ним и не дождавшись ответа, примостился на краешке стола.
- Доменик, я не думаю, что нам удастся решить это прямо здесь и сейчас, - помолчав, признался Дзотто. - Но я ознакомился с завещанием почти на два месяца раньше, чем ты, и успел подумать. Во-первых, бессмысленно гадать о том, как «заполучить» Зеркало до тех пор пока мы не узнаем его Тайны. Пусть до времени остаётся у Них. А во-вторых, возможно, сама Тайна, коли нам удастся до неё добраться, даст нам такие преимущества, что наша задача существенно упростится.
- А если колдунам уже известна Тайна?
- Известна, не известна! - взорвался Дзотто, - Что, будем гадать об этом на кофейной гуще? Или, может быть, сходим на Красную скалу, спросим об этом у Них самих? Какая теперь разница, Доменик! Кстати, - заметил он, потерев задумчиво лоб, - всё, что нам необходимо будет обсудить, мы, как и советует отец, обсудим в Пустоши. Так что шанс не посвящать Волшебников в план: «как мы хотим забрать у них Зеркало» у нас всё же есть. Да, и…вообще, - Дзотто вопросительно уставился на Доменика, - посуди сам: ну как колдуны нас услышат? Простая случайность? Маловероятно. Что мы – единственное развлечение во всей Невии? Я думаю, что отец, призывая нас к осторожности, прежде всего имел в виду наши действия после того, как мы узнаем Тайну, чтобы мы не оплошали по какой-нибудь глупой случайности.
- Наверно, - согласился Доменик, - но «обсудим в Пустоши» звучит не слишком оптимистично.
Дзотто тихо и холодно рассмеялся:
- Вот и вернулись к тому с чего начали, - он поднялся и, подойдя к подвешенному шару, постучал костяшками пальцев по стеклу, - знаешь, что это?
- Что?
- Это чудовище родом из Черной Пустоши, и эта серая пыль тоже. Отец назвал его Недомыслем… там таких полно.
- Откуда ты знаешь?
- Видел, - усмехнулся Дзотто, но Доменик вдруг понял, что Дзотто не шутит.
- Как видел? Ты… ты был в Пустоши?
- Разве я не сын своего отца? - улыбка, заигравшая на губах Андзолетто, придала его и без того гордому лицу крайне надменное выражение. - Как я мог не заглянуть туда, где побывал он? Хотя… - добавил Дзотто уже без улыбки, - конечно, это был безрассудный поступок, детская глупость с моей стороны, - несколько долгих секунд Дзотто задумчиво всматривался в заполняющий шар туман, в странное существо в нём, словно желая воскресить истёртые временем переживания, после чего, сев на прежнее место, продолжил. Голос его стал странно далёк и тускл, - конечно, это была детская глупость соваться в Пустошь, потому что тем, что я вышел из Неё, я обязан кому угодно, только не себе… Это была случайность. Я шёл… нет, я не шёл, я влачился в ее сумерках как безногий червяк, как личинка, без всякой цели, а вокруг всё было густым: и свет, и воздух, и то, что под ногами, всё – было тяжелым, и густым и гнетущим. Всё, которое там было – Ничто. Там не было ничего, просто ничего, и я сам ощущал себя… ничем… Говорят, Пустошь лишает человека и мыслей, и желаний, и ощущений, и воспоминаний… Просто не представляю, как отец смог поставить там какой-то Столп… - Дзотто смолк и вновь схватился за бутыль. Он пил теперь долго и жадно, точно поставил себе цель напиться допьяна.
- Но… - Доменик, дождавшись, когда Дзотто покончит с вином, забрал у него пустую бутыль и сунул под стол. От неожиданной новости у него у самого голова шла кругом будто у пьяного. - Дзотто, как же мы будем ориентироваться в Ней, как найдем этот Столп? Как? Если там всё – однородное и серое Ничто?
Дзотто сидел сгорбившись и прикрыв рукой глаза, он словно не слышал слов брата.
- Сколько ты пробыл там? - спросил снова Доменик.
На этот раз Дзотто отозвался. Отнял от лица красивую, с ухоженными ногтями, кисть и взглянул на Доменика более осмысленно, потом произнёс медленно и раздельно:
- Не - зна - ю…. Там свое время и свое пространство… или нет ни того и ни другого... Я не знаю, как это объяснить, но я вышел из Пустоши в тот же день и в тот же час, только гарах в пятидесяти от того места, где вошел. И мне еще повезло...
Доменик покачал головой:
- Да, я слышал о таком: человек, попав в Пустошь, выходил из неё за несколько сот гаров от того места, где провалился. Но ты так и не ответил мне, Дзотто? Не ответил на то, в чём усомнился сам: как удалось твоему отцу поставить там свой Столп, если в Пустоши – всё как ты описал? - он не усидел на месте и принялся расхаживать по кабинету.
Андзолетто молча следил за ним взглядом. Его красивое лицо, ещё минуту назад искажённое гримасой отвращения, постепенно разгладилось:
- Да, - подтвердил он, - там всё именно так, как я описал, и именно поэтому я поразился: как отцу удалось такое. Понимаешь, я не его слова поставил под сомнение, как ты сейчас, а просто удивился. Что же, до твоего вопроса – о нас самих… то… во-первых: перестань маячить перед носом…
Доменик послушно уселся опять на край стола:
- А во-вторых?
- А во-вторых, - чуть раздражённо продолжил Дзотто, - если ты внимательно читал письмо, то видел: отец не велит нам найти первый попавшийся пустошный провал и ухнуться туда, уподобившись двум идиотам. Напротив, в письме говорится о конкретном маршруте, который приведет нас к определённому месту входа. Я думаю, отец был уверен в том, что если мы не напутаем ничего со входом, мы сможем найти и сам Столп… Указателей с надписью: «к Каменному столпу» – мы, конечно не встретим, но что-то вроде тропы вполне может быть.
- Тропы? - с сомнением переспросил Доменик. - Разве это возможно?
Дзотто пожал плечами, а потом нахмурился:
- Наверно, возможно. Знаешь, какая главная черта Пустоши? Про Неё никогда ничего не известно наверняка. Она непредсказуема. Когда в неё попадаешь, в голове начинается полный кавардак, а дальше всё зависит от силы личности, угодившего в неё человека. Кто-то выходит, кто-то сходит с ума, кто-то остаётся в Ней. Я попал туда почти ребёнком и…ничего не понял…. Но, есть мнения, что среда Пустоши все-таки не совсем однородна. Например, охотник сравнил ее с фактурой листа. Нечто – наполненное тугими волокнами, расходящимися в разных направлениях: толстыми и потоньше. Одни из них легко рвутся при прикосновении и поэтому мало заметны, а другие: плотные и тягучие, точно нити гигантской паутины. Продраться сквозь них без оружия… почти немыслимо, но может статься, что человек, продирающейся сквозь Пустошь, оставляет за собой «тропинку»…
- Постой, какой охотник? Юранд? - тупо переспросил Доменик. - Я чего-то не понял. Он что – тоже бывал в Пустоши? Этот… этот юноша?
Дзотто отозвался не сразу и, как показалось Доменику, явно неохотно, будто бы делая над собой усилие:
- Этот юноша, - произнес он с такой кислой интонацией, словно собирался не хвалить его, а ругать, - первоклассный охотник, лучший стрелок во всем Тарке, а может быть, и в Деворе с Арно. Он с севера Тарка – сын сеньора Верделена, но с малолетства любит охотится в здешних лесах, и знает их, как свои пять пальцев. Не так давно Юранд рассказывал мне, как провалился в пустошную дыру, что у лысого брода… Он немного странный, но много чего умеет.
- Постой, то есть, ты хочешь посвятить его в свои планы и предложить ему участвовать?
- Не знаю, - лицо Дзотто явило заметное колебание. Он, хмурясь, стал перекладывать карты на столе, и Доменику почудилось, что брат что-то недоговаривает.
- Ты… не доверяешь ему? - попробовал уточнить он. Но Дзотто ответил запутано:
- Не в этом дело. Ему-то я как раз доверяю и его помощь могла бы нам пригодиться. Просто, просто…да, не понять тебе этого, - горько и одновременно снисходительно хмыкнул он. - Это наши старые счёты, у тебя нет в жизни подобных проблем… Словом, к теперешнему делу это не относится, а я думаю, что две пары надёжных рук нам не помешают – для нас двоих прогулка по Пустоши может оказаться слишком «весёлой», а на Юранда и Кастора можно положиться.
- Но тогда тебе придется сообщить им о цели этой слишком веселой прогулки.
- Придется? - Дзотто вскинул брови. - Отнюдь нет. Излишняя болтовня нам ни к чему. Это опасно – нас могут подслушать. Зачем лишний раз упоминать о конечной цели нашего путешествия?
Доменик неуверенно покачал головой:
- Не знаю, согласился бы я участвовать в чём-либо на подобных условиях.
- Поверь, я найду слова, чтобы убедить Юранда. О появляющихся в Тарке Пустошных дырах он осведомлён получше меня, и взволнован не меньше. Да и, вообще, я не думаю, что он откажет мне в помощи. Ну а Кастор, тот с охотником «не разлей вода». Куда один, туда и второй. И потом, - взгляд Дзотто затуманился, как у человека решительно настроенного не выдавать своих мыслей, - почему ты думаешь, что я решил вовсе скрыть от них нашу цель? В свое время они всё узнают, но до Арно лучше не говорить об этом, - Дзотто глянул на посветлевшие бойницы. На улице занимался рассвет, но за толстыми стенами башни время точно остановилось. Андзолетто потянулся и подавил зевок:
- Поздно, пора закругляться и ставить точки.
- Хорошо, - тоже расправляя плечи, кивнул Доменик, - значит, ты поговоришь с друзьями, и мы отправимся в Арно, - тут он замолк на полуслове, потому что от пришедшей в голову мысли, пол едва не ушел из под ног. Он совсем позабыл о Дее и Марселле! Их нельзя было оставить в Тарке. Нужно возвращаться в Девор?
Дзотто явно помрачнел от его вопроса и нервно сжал лежащее на столе перо:
- Как только я прочёл Завещание, я пожалел, что вообще вызвал тебя сюда, - нахмурившись произнёс он. - Конечно, надо было назначить встречу где-нибудь на Среднегорье, хоть в той же Среднегорской гостинице. Но было уже поздно что-либо менять, письмо было отправлено. А то, что ты можешь приехать не один… извини, я как-то совсем забыл о Дее. Я думал, кузину есть с кем оставить в Деворе. А теперь, - в глазах Дзотто читалась несвойственная ему нерешительность и почти робость, но в голосе чувствовался скрытый напор, - я думаю, разумнее всего взять их с собой в Арно. Почему бы им не пожить некоторое время там? Ведь там твой дом, и наверняка у тебя остались какие-то знакомые? Доменик, раз ты решил ввязаться в это дело, ты в любом случае должен позабыть на время о сестре. Дай договорить, - Дзотто сжал предплечье Доменика, заметив, что тот намерен возразить, - я не прошу тебя предпочесть мой интерес твоему долгу перед сестрой. Нет. Ты поступишь так, как сочтёшь нужным. Я прошу тебя только об одном: давай сперва поедем все вместе в Арно, найдём там письмо, о котором упоминал отец, и на месте решим. В конце концов, в Арно ты можешь отказаться: я с друзьями отправлюсь в Пустошь, а ты останешься с сестрой. Подумай, путешествие назад в Девор отнимет кучу времени, а в поездке в Арно нет ничего опасного.
И Доменик, скрепя сердце, согласился. (Увы, мысль о возвращении с двумя девицами в Девор показалась ему ужасной.)
- Стало быть по рукам? - Дзотто, воодушевлённый согласием брата довольно улыбнулся, - Да не хмурься, ты, Доменик! Такие дела – ты только представь! Эх.. - он, словно не веря в полёт фантазии Доменика, махнул рукой, сунул письмо обратно в шкатулку, и прибавил, как показалось Доменику, совсем уж ни кстати, - прокатимся до Арно. Девушки посмотрят мир, им будет интересно, а нам будет не так скучно в обществе друг друга. Эта… твоя Марселла довольно бойкая девица. Зачем ты её-то привёз, а, Доменик? Не могу поверить, что у тебя есть тайная страсть.
Как это ни было неприятно, но Доменик почувствовал, что краснеет:
- Нет, - стараясь говорить как можно безразличнее, произнёс он, - нет в Невии людей более равнодушных друг к другу, чем мы с Марселлой.
Дзотто тихо рассмеялся, но, кажется, поверил.

* * *

А в это самое время на Красной скале в своём замке Яго и Хихо сидели рядышком на диванчике, вперившись взглядами в Волшебное стекло и.…
…ах, как несолидно это звучит! Не находите? Словно и вправду, сказку рассказываем. Сейчас вот взыскательный читатель непременно скажет: «Фи, ну, как в сказке! Колдуны разговор братцев подслушали и всё выведали! Вот так случайно в четвёртом часу утра подошли к Зеркалу, сказали, а покажи-ка нам Дзотто и Доменика – и всё узнали! Неправдоподобно!» Что ж… попробуем устранить сей недочет и объяснить, как и почему Хихо в тот злополучный для обоих братьев миг оказался у Зеркала, ибо причина на самом деле была.
Дело в том, что обычно Хихо смотрел в Зеркало от скуки. Смотрел так, как когда-то надоедливый старик Невий смотрел телевизор. И, как у каждого телезрителя, у Хихо имелись свои любимые «передачи» и свои обожаемые «кинозвёзды».
Сеньор Андзолетто был самой яркой из них. Этот субъект (в данном случае мы имеем ввиду Дзотто), по мнению Хихо, был идеальным героем всех таркийских мелодрам с водевильным концом, а они, в свою очередь, были излюбленным жанром четвероногого колдуна. Хихо обожал, «настроившись на волну Дзотто» следить за его «любовным сериалом» и, узнав, что в замок пожаловали гости, конечно, не мог оставить это событие без внимания. Весь вечер наблюдая в Зеркало за стараниями новоприбывшей деворской персоны обольстить синеглазого сеньора, Хихо плотоядно хихикал, предвкушая очаровательную развязку (с нежными вздохами и обещаниями в начале, и бурными упрёками в конце) и был страшно разочарован, увидев, что ни на какое свидание «герой – любовник» не пошёл, а отправился беседовать с Домеником!
Хихо не мог в это поверить, и долгое время бессмысленно пялился в Зеркало в надежде на то, что эта панибратская мура закончится, братья разойдутся, и Андзолетто займётся чем-нибудь более достойным внимания. Но Дзотто с Домеником поднялись в башню, Доменик начал читать Завещание, а обманутый в своих ожиданиях Хихо всё ещё ничего не заподозрил. Он зевал от скуки и собирался уже свернуть затянувшуюся «рекламную паузу», чтоб поискать что-нибудь поинтересней, когда Яго, носившийся из комнаты в комнату, уловил слова Дзотто о Волшебном Зеркале и, почувствовав всю их важность, спикировал на диван к Хихо. Только тогда до Хихо дошло – раз занятый Яго бросил свои дела ради этой болтовни, значит дело нешуточное, и нудный разговор вовсе не «реклама», а «научно-познавательная передача». В меру своих скромных способностей Хихо тоже постарался вникнуть в суть происходящего.
Добавим здесь же, что говоря о «замке» волшебников, мы воспользовались тем словом, каким его называли невийцы и сами колдуны. На самом деле снаружи «замок» этот скорее напоминал гигантский домик термитов: пик Красной скалы с помощью различных заклинаний был иссверлен различными отверстиями и проходами, а внутри смахивал на многоуровневый лабиринт, интерьер которого, в лучшем случае проектировал сумасшедший художник абстракционист. Колдуны не следовали в своих пристрастиях веяниям невийской моды и ваяли свой быт по примеру колдуна Невия, а у того в доме встречались самые несочетаемые вещи: рыцарские доспехи и ванны с джакузи, магические книги и видеомагнитофоны, старинная мебель и велотренажёры. Что можно было встретить в «замке» Яго и Хихо, мы перечислять не станем, ибо там имелось всё, что только может себе вообразить самая неуёмная фантазия. В «комнате» же, где устроились оба колдуна в данный момент, помимо упомянутого диванчика (дизайна конца шестидесятых), и стоящего напротив него Зеркала, не было ничего, если не считать треугольного ковра на полу и развесистого кактуса около отверстия, называемого колдунами окном.
Итак, как только Дзотто и Доменик разошлись по комнатам, Зеркало остановило картинку, словно ожидая дальнейших указаний: за кем из братьев ему надлежит последовать взглядом. Однако Яго подлетел к волшебному стеклу и решительно завесил его покрывалом. Хихо сидел с видом первоклассника, наделавшего в штаны и опасающегося, что его вот-вот вызовут к доске.
И это случилось. Яго обратил на Хихо белые пуговки глаз и поинтересовался:
- Ну, и что ты думаешь по поводу услышанного, о мой вислоухий компаньон?
- Ну... Я думаю... Я тут так соображаю... - Хихо надул губы и поскреб свою козлиную бороду, - в общем, я бы превратил их всех в жаб, всех, кроме Дзотто, а замок ихний в навозную кучу, а карты и всякие финтифлюшки забрал бы себе... только, - тут Хихо подозрительно покосился на Яго, - чур, это чудище в стеклянном шаре моё будет! А то ты вечно самое лучшее себе забираешь, а на мою долю одна ерунда остаётся.
- Фу! - возмущенно фыркнул Яго. - С кем я связался?! Убогий меркантильный провинциал, помешанный на собственном барахле! Сколько лет мы сидим на Скале, а все твои желания заканчиваются на тёплом сортире, отделанным кафелем от Версаче. И ты не мог придумать ничего лучшего?!
Хихо потупился:
- Лучшего? Что же может быть лучше, чем жаба? Ну, давай превратим их в тараканов!
Яго застонал:
- За что мне такое наказание? Ну скажи, что это за примитивщина – жабы, тараканы, черви? Это несолидно и не достойно истинных Злых Волшебников! - он взмыл под потолок и спесиво надулся.
На самом деле, Яго прекрасно знал, что при всем желании не только не сможет превратить Дзотто и Доменика в жаб, но ему навряд ли под силу даже наградить их парочкой рогов – его мастерства просто не хватит на подобное колдовство. Однако ронять свой авторитет в глазах Хихо он не хотел и потому, фыркая и раздуваясь, висел над головой доверчивого сотоварища.
Хихо упорно тер свой левый глаз, чтобы показать, как он обижен провалом своего чудного предложения. Увы, в собственных магических способностях он был уверен ещё меньше, чем Яго. Его колдовство (даже самое невинное и простое), как правило, имело какой-нибудь побочный и совершенно непредсказуемый эффект. Наколдовывая себе селёдки с пивом, он частенько орошал просторы Тарка солёным дождём; производя на свет эскимо, украшал долины ванильным снегом; а, пытаясь с помощью магии декорировать личные апартаменты, устраивал небольшой горный обвальчик. Одним словом, даже колдуя по мелочам, Хихо опасался ненароком снести собственную башку и потому предпочитал творить новую реальность «руками» дружка. Но сегодня Хихо находился в приподнятом настроении, он был не прочь почудесатить и потому из-за загубленной на корню идеи с жабами расстроился.
- А давай нашлем на них ужасный насморк! - нашёлся неожиданно он. - Это будет и солидно и забавно! Представляешь, все: и Дзотто, и Юранд, и этот новый кузен с его девицами ходят по дому и сморкаются!
- Впечатляюще, - согласился Яго, немного уязвленный тем, что смешная идея пришла в голову не ему, - но для приготовления простудного зелья, - добавил он назидательно, - нужно столько ингредиентов! Половины из них у нас нет, а за усиками волосатой гусеницы Шеш вообще надо лететь на окраину Девора! Пока мы будем мотаться туда-сюда, пройдет столько времени! Для начала заглянем в Волшебную книгу и придумаем что-нибудь попроще…
Сдувшимся воздушным шариком Яго поплыл вон из комнаты:
- …придумаем что-нибудь попроще, чтобы им навредить, - разглагольствовал он по дороге.
- Попроще…- вторил Хихо, бубня вслед за Яго, но делая вид, что это он сам думает.
- Мы им покажем своё место! - грозился Яго.
- Всё своё им покажем! - гундел Хихо.
- Они у нас ещё пожалеют, что летать, тьфу, читать умеют!
- Пожалеют, что умеют, - подтвердил Хихо и прибавил от себя, - и все до одного… нет, все, кроме Дзотто, станут тараканами! Будем на них в Зеркало попле…
- Вот именно! Зеркало! - перебил внезапно Яго и, резко поменяв курс, ринулся в обратную сторону. - С твоими идиотскими идеями о жабах и тараканах вся суть вылетела у меня из головы! Тайна Зеркала! ТАЙНА – вот ведь что самое главное! У нашего Зеркала есть Тайна, и она нам не известна. Но если мы узнаем её, мы сможем стать Истинными Властителями всей Невии!
- А разве мы уже не властители Невии? - Хихо озадаченно остановился, но Яго не слушал его:
- Надо их опередить, самим проникнуть в Пустошь и узнать Тайну! Проникнуть и узнать, - задумчиво повторял он.
- Проникнуть в Черную Пустошь?.. - жалобно уточнил Хихо. -Надо? Туда, где всё – Ничто? Куда даже Зеркало не показывает?
Яго опомнился:
- Да, Черная Пустошь – это не то место, где Волшебники могут чувствовать себя в безопасности, не говоря уже о людях. Эти братья храбрецы или, вернее, дураки, если собрались туда, - он почесал голову булавкой, и коварно ухмыльнулся. - Храбрецы! - ехидно повторил он. - Вот пусть они сами идут в Пустошь и прочтут, что там написано. А потом мы как-нибудь эту тайну у них выведаем! Подслушаем, подглядим... Зеркало-то все равно пока у нас. А их самих…
-… превратим в жаб, - закончил Хихо.
Яго передернуло:
- Это неважно, в кого мы их превратим, - сказал он, - сперва надо подумать, как нам выведать у них тайну. Ведь мы не сможем следить за ними в Пустоши.
- Ты же сам сказал: подслушаем, подглядим в Зеркало, когда они выйдут оттуда.
- Ты, милый, видно всех считаешь за болванов кроме себя, - проворчал Яго, замечая, что и сам, пожалуй, был слишком самонадеян в планах. - Ты что, не слышал, что отец предупредил их о том, что мы можем подслушать их разговоры? Они не станут распространяться про свои секреты за пределами Черной Пустоши.
- Неужели ты все-таки решил лететь в Пустошь один? - скромно потупился Хихо. - Какой ты храбрый!
Яго не понравилось это умозаключение. Скосив глаза на дружка, он подумал, что при всей своей тупости Хихо умеет-таки очень удачно повернуть дело в свою пользу.
- Ничего такого я не решил, - огрызнулся Яго. - Неужели я настолько неискусен, что должен лично шляться по всем закоулкам, бессчётное множество которых тут наколбасил старина Невий? Мы еще что-нибудь придумаем в этом смысле. Кстати сказать, я слушал не сначала, и вообще, я на слух плохо запоминаю. Во всем этом деле надо разобраться как следует, - важно добавил он. - Письмо я успел прочитать только наполовину. Понял, что у Зеркала есть тайна, а братья собираются идти в Пустошь, чтобы узнать ее. А ты, - Яго грозно взглянул на присмиревшего Хихо, - ты, видимо, не очень-то хочешь отправиться в Пустошь?
Хихо, испуганно икнув, кивнул.
- Значит для начала нам надо еще раз прочитать письмо, - заключил Яго. - Чтобы решать, что делать, нам надо узнать конкретно, что же нам грозит. А чтобы послать кого-нибудь за Тайной, надо хотя бы узнать, где ее искать. А именно это я прослушал. Пустошь велика...
Яго опустился к зеркалу и, сдёрнув покрывало, приказал показать ему кабинет Дзотто. Стекло затуманилось, начало затемняться, и через несколько секунд стало совершенно черным. Хихо перепугано посмотрел на Яго:
- Это что, Зеркало сломалось? Они уже испортили наше Зеркало?!
- Ты накаркаешь, - скривился Яго. - Это просто темно в кабинете, вот ничего и не видно. Да… так нам письма не прочесть.
- А нельзя ли нам как-нибудь сделать там посветлее? - поинтересовался Хихо, прижимаясь к стеклу носом в надежде что-нибудь там разглядеть.
- Нельзя! - рявкнул Яго. - Как видишь, солнцеподобный, мы пока не могучие властители. Нашего колдовства даже не хватает на то, чтобы зажечь там свет... Вот если б мы знали Тайну… - мечтательно произнес он, - мы бы им показали! Мы бы всем показали!
- Угу, угу, - жалобно поддакнул «солнцеподобный».
- Ну, раз мы не можем прочитать его там, придется прочитать его здесь. Сиятельный, - взглянул Яго на Хихо, - сейчас, по-моему, самое время отправиться тебе за письмом.
- В Пу-пу-пустошь? - опять икнул Хихо.
- В кабинет Дзотто, балда, - не выдержал тупости компаньона Яго, - письмо-то пока там. Ты проникнешь через стену, это, хвала Магической Книге, ты проделываешь сносно, и похитишь письмо. Или... постой, - Яго задумался, - но ведь тогда они узнают, что их планы раскрыты и будут настороже...
- Точно-точно, - поддержал Хихо, которому на самом деле не хотелось никуда лететь, поэтому, пока Яго думал, он начал в спешке подыскивать другой способ заглянуть в письмо, и ему показалось, что он придумал.
- Я знаю, как сделать там светлее! - гордо заявил он, умиляясь собственной изобретательности. Но как раз в этот момент в окно впорхнули две мохнатые совы и несколько летучих мышей, и это отвлекло Яго от высокопарного заявления сотоварища.
- К нам кто-то идет, - сказал Яго. - По-моему, он уже у подножья замка.
- И мы превратим его в жабу! - с неиссякаемым энтузиазмом предложил Хихо.
- Хорошо, - обречено согласился Яго, сраженный маниакальным упорством дружка, и грозно добавил, - но только сначала мы узнаем, кто он, и что ему здесь нужно!
Яго уставился в тёмное Зеркало, велев показать ему склон Красной скалы и предполагаемого гостя.
Предрассветная мгла окутывала горы. Снег лежал в пропастях и разломах, седой иней плесенью покрывал бордово-красные скальные выступы и отдельные камни. Среди них пробиралась закутанная в светло-алый плащ фигура. Капюшон был откинут и, когда Зеркало, приблизив изображение, показало во весь «экран» изборождённое морщинами, загоревшее и обветренное лицо, Хихо и Яго обменялись растерянными взглядами.
- Это что за альпинист? - попробовал пошутить Яго, но шутка не показалась Хихо смешной. Налетевший ветер распахнул полы плаща, и колдуны увидели, что под ним никой одежды, кроме высоких, доходящих до паха сапог, на незнакомце нет…
- Не превратит ли он нас самих в жаб? - озадаченно пробормотал Яго, с видом бывалого патологоанатома изучая неприглядную наготу незваного гостя.

 




Данный текст принадлежит Вастепелев и К* ©.
Бездоговорное использование текста и его частей: воспроизведение, переработка (переделка) и распространение без указания авторства и ссылки на источник, запрещается.