Сидеть на гальке было не очень удобно. Да и ветерок не то чтобы теплый, скорее наоборот. Что поделать - середина октября. Осень добралась уже и сюда, на гостеприимное средиземноморское побережье Турции. Лето еще сохраняет свои права, но только днем. Вечер - время осени.

Гарри вздохнул и поднялся. Уходить не хотелось. Ему нравилось сидеть на берегу и слушать звуки моря. Это успокаивало и помогало отключиться. Просто сидеть на берегу, ни о чем не думать, слушать море и смотреть на звезды.

Последний день отпуска. Последний день в Турции. Жаль. Хотя, почему жаль? Отпуск был прекрасный. А то, что он закончился – это не важно. Все когда-то кончается. Все должно кончаться. Потому что, если что-то не кончается, то получается, так же как с Гарри – вечная жизнь. Дурак - позавидует. Умный - посочувствует. Вот такой расклад.

Автобус проехал пропускной терминал, охраняемый жандармами с автоматами наперевес, повилял немного и остановился у здания аэровокзала. Гид вещал какие-то напутственные слова, но Гарри не слушал: он уже уловил главное – регистрация будет у стоек номер пять шесть и семь. Все остальное его не интересовало.

Автобус выплюнул толпу туристов на привокзальный тротуар. Туристы встряхнулись и бросились за багажом, который покоился в недрах багажного отсека. У Гарри багажа не было – только весьма вместительная сумка, которая удачно поместилась на багажной полке в салоне. Поэтому он не спешил. Вытащил сумку, бросил доллар в tip box для водителя и прошествовал ко входу в аэровокзал.

Как оказалось, не спешил он зря. Шустрые туристы успели вытащить свой багаж из брюха автобуса и опередить неторопливого Гарри. Когда он, наконец, добрался до стоек регистрации, там уже выстроилась порядочная очередь. Гарри пристроился в самый ее конец.

Очередь поначалу долго не двигалась. Гарри хотелось курить, но курить здесь было запрещено. Снова заныло колено. Собственно, боль в колене и была причиной, приведшей его в Турцию в октябре месяце. Где и как он умудрился повредить мениск, Гарри вспомнить не мог. Помнил только, что впервые он почувствовал боль в колене в тот весенний день, когда получил от Хоба подарок: талисман. Колено не сильно донимало Гарри, поэтому он и не обращал на него внимания, но кончилось все плохо: в один из дней в начале августа Гарри присел на корточки у кухонного шкафчика, а встать уже не смог. Дальше все просто: скорая, больница, операция и рекомендация хирурга съездить к морю – поплавать..

Мало по малу, очередь начала двигаться. Скорее бы. Регистрация, паспортный контроль. А потом можно будет немного расслабиться в зале отлета. Но очередь двигалась медленно. Чертовски медленно. Гарри переминался с ноги на ногу, то ощупывая в кармане пачку сигарет, то больное колено. Но вдруг… что это? Гарри почувствовал укол. Талисман уколол его. Не сильно, но достаточно для того, чтобы привлечь внимание. Гарри быстро огляделся. Вокруг сновало множество озабоченных своими проблемами людей. Никому не было до него дела. Он не уловил даже случайно брошенного взгляда. Его просто все обходили как неожиданно возникшее на пути препятствие. «Странно», - подумал Гарри, повернулся в сторону стойки регистрации и тут же снова почувствовал легкий укол талисмана.

«Так. Не нравится мне это. Нужно разобраться». Гарри сделал шаг в сторону и продвинулся поближе к стойке. Талисман продолжал колоться. И даже еще чувствительнее. Гарри оставил сумку с вещами на полу занимать очередь, а сам отошел к соседней стойке, где регистрировалась на Франкфуртский рейс галдящая толпа немцев. Талисман сразу успокоился.

Гарри постоял с минуту в задумчивости. Немцы толкали его, что-то спрашивали – он мешал плавному движению очереди - но он был нем и недвижим. Наконец, очнувшись, он резко шагнул в сторону, зацепился за чей-то чемодан, чуть не повалил его. Немцы недовольно зашушукались. До Гарри донеслись слова: russische, betrunken...

«Сами вы betrunken», - пробормотал Гарри в пространство и пошел к своей очереди: там кто-то уже пытался выжить его сумку с законного места. Талисман снова дал о себе знать. Гарри занял свое место в очереди и снова внимательно огляделся. «Ну и что мне теперь делать? Ты, что, хочешь сказать, что там есть кто-то опасный для меня?» Всматриваясь в лица окружающих людей, Гарри пытался уловить хотя бы намек на грозящую ему опасность. Очередь двигалась, а талисман кололся все сильнее и сильнее.

«Черт возьми! Да не турок же это, который сидит за стойкой?! К нему ведь приближаюсь. Может у меня сейчас обнаружат поддельный паспорт или наркотики и засадят в вонючий зиндан, или как у них тут каталажка называется? И буду там гнить!». Гарри не на шутку перепугался, и присев на корточки, стал торопливо обшаривать сумку. «Чем черт не шутит… Вдруг и правда подсунули что-нибудь этакое». Шум и духота мешали Гарри сосредоточиться. Ничего компрометирующего в сумке вроде бы не было. Он поднялся и начал шарить по всем своим карманам. В карманах тоже постороннего ничего не нашлось. Люди начали коситься на него. Где-то за спиной раздался шепот: «Смотри, наверное, паспорт забыл. Вот ща повеселимся».

Очередь неумолимо несла Гарри к стойке регистрации, за которой сидел шустрый турецкий служащий. Талисман кололся уже весьма чувствительно. Грузного вида мужик, стоящий перед Гарри, крякнув, поставил на транспортер огромный чемодан и протянул турку билет и паспорт. Гарри не отрываясь смотрел на руки турка. Пальцы служащего сновали по клавиатуре компьютера, отрывали багажные талоны, перелистывали страницы паспорта. Работал он профессионально и очень быстро.

Грузный мужик едва успел отвалить от стойки, как служащий аэропорта протянул руку за документами Гарри. Гарри растерянно дернулся, сообразил, что еще не достал паспорт и билет и вновь начал шарить по карманам. Талисман горел огнем на груди. Гарри почувствовал как по спине начал стекать липкий ручеек пота. Сзади послышалось хихиканье: «Точно, точно забыл» - голос был женский. «Да тише ты» - отвечал мужчина – «Ничего он не забыл. Лучше свой доставай: сейчас наша очередь».

Гарри, наконец, удалось выдернуть из тесноты кармана документы и он протянул их служащему. На билете явственно виднелся отпечаток влажной ладони. Талисман неистовствовал. Служащий быстро взял бумаги Гарри и указав на транспортер вопросительно посмотрел на Гарри. Гарри отрицательно покачал головой: «Только ручная кладь».

Через несколько секунд служащий протянул Гарри паспорт и билет, широко улыбнулся и почти без акцента сказал: «Счастливого пути». Гарри рассеянно кивнул головой и отошел от стойки. Рубашка на спине и на боках была вся мокрая и липла к телу. Протискиваясь сквозь толпу, Гарри настороженно озирался, выискивая опасности. И вдруг он остановился как вкопанный. Талисман! Талисман совершенно успокоился. Никаких уколов, ничего. Гарри даже ощупал свою грудь, чтобы убедиться, что талисман на месте.

«Что же это такое? Может быть с другой стороны, в соседней очереди, был кто-то опасный? И двигался параллельно со мной к стойке. В ту сторону я не ходил. Я ходил в противоположную: к немцам», - Гарри обошел хвост своей очереди и двинулся вдоль соседней по направлению к стойке. Талисман молчал. Гарри дошел почти до стойки, но никаких признаков беспокойства талисман так и не выказал. Либо человек, представлявший опасность уже ушел, либо…

«Ладно, талисман молчит, так чего я сейчас буду дергаться. Если что-то опасное появится снова, он меня предупредит. Черт! Но что же это все-таки было? А, ладно, надо побыстрее пройти паспортный контроль. Посижу в зале отлета, выпью пива: сейчас самое время. Зайду в дьюти фри», - с этими мыслями Гарри развернулся и стал пробираться между чемоданами и пассажирами к эскалатору в другом конце аэровокзала.

На втором этаже, «за кордоном», было многолюдно. Гарри с любопытством поглядывал на живописные группы туристов, в основном немцев, размещавшихся кружочками, прямо на полу вместе со всеми своими пожитками. Вокруг этих бивуаков бегали и прыгали немецкие дети и гнусно орали. Было шесть часов вечера и аэропорт жил своей обычной бессонной жизнью.

До начала посадки на его рейс оставался почти час: времени было полно. Гарри огляделся: надо найти дьюти фри и затовариться пивом. Ага, вот он: в самом центре зала. Целый супермаркет. Гарри прошел в магазин и направился к витринам, на которых виднелись бутылки. Там было любое спиртное, какое только может пожелать человек: от местной ракы и текилы до неимоверно дорогих французских коньяков и мозельского вина. Но Гарри интересовало не это – ему хотелось пива. Обойдя все спиртоносные витрины и так и не найдя желаемого, Гарри отловил пробегавшего мимо служащего магазина и поинтересовался, где же здесь можно раздобыть пива.

- No beer, no. Just in the bar, - служащий махнул рукой в неопределенном направлении.

«Понятно», - подумал Гарри. «Наживаются на несчастных туристах. В магазине пол-литра пива стоило бы не больше двух долларов. А в баре, хорошо, если за пятерку дадут триста грамм».

Покинув негостеприимный супермаркет, Гарри направился в направлении, указанном ему служащим магазина. Талисман вел себя спокойно, мокрая рубашка уже почти просохла, и Гарри почувствовал прилив умиротворения.

А вот и снек-бар. И доска с ценами. Предчувствия не обманули Гарри: триста грамм пива стоили пять долларов. Гарри вздохнул и встал в очередь: «В конце концов, я все еще на отдыхе. Могу себе позволить немного потранжирить». В итоге он протранжирил пятнадцать долларов: купил большущий полулитровый бокал с пивом и сэндвич с тунцом.

Передвигаться, повесив на локоть довольно объемистую сумку и держа в руках бокал пива и разваливающийся на глазах сэндвич было крайне неудобно, а все столики около бара были заняты. Гарри медленно двинулся в сторону скамеечек в надежде, что найдет там хотя бы одно свободное место. И о чудо! Как раз в этот момент объявили посадку на какой-то рейс и, прямо рядом с Гарри, со скамеечек снялось многодетное семейство. Тут уж Гарри мешкать не стал и быстро занял крайнее сиденье. Аккуратно, стараясь не расплескать пиво, поставил сумку на пол, откинулся на спинку сиденья и блаженно вытянул ноги. Глотнул пива. О!!! Пиво было чудесным. И что самое главное – правильной температуры: прохладное, но не холодное.

Гарри быстро проглотил сэндвич, запивая его пивом. Приятное урчание наполненного желудка, пиво, ощущение покоя среди всей окружающей суеты – самое время вспомнить приятно проведенный отпуск. А отпуск действительно выдался славный. И с погодой повезло: начало октября… и ни единого дождливого дня, температура воздуха под тридцать. Чистейшее море, вкусная еда. И было еще одно, самое главное. Была Даша. Даша, которая помогла ему на целых десять дней забыть Сью. Страшно подумать, но это было правдой: он действительно за все эти десять дней в Турции ни разу не вспомнил о Сью. Впервые за все сотни лет, прошедшие с ее смерти, он перестал думать о ней! Гарри внутренне покраснел. «Прости меня малышка, прости. Понимаешь, я так устал. Устал от того, что тебя нет со мной рядом. Устал думать об этом. Еще чуть-чуть и я бы свихнулся. Мне нужен был…», - Гарри задумался, подыскивая нужное слово, но мозги никак не хотели работать, - «…нужен был тайм-аут», - слово почему-то оказалось из спортивной терминологии. «Ты ведь поймешь меня и простишь, Сью, правда? И потом… потом… она так похожа на тебя».

Гарри встретил Дашу в первый же вечер своего пребывания в Турции. Он приехал в отель незадолго до ужина. Разместился в номере, распаковал вещи, залез в душ, переоделся, посидел на балконе, лениво дымя сигаретой. Потом, не спеша, двинулся в ресторан. Насладившись чудесами местной кухни, Гарри пошел на берег моря, в бар с забавным названием «Бикини». Очень хотелось встречи с морем, но для купания время было неподходящее: октябрьские вечера даже здесь, в Турции, наполнены холодным ветром, поэтому купание из удовольствия превращается в испытание силы воли. Зато можно, накинув легкую курточку, посидеть в баре на террасе на самом берегу, послушать музыку – музыку моря и музыку людей.

Гарри подошел к стойке и попросил у бармена сразу два стакана пива – ему не хотелось делать лишнюю ходку. Получив свое пиво, Гарри уселся за столик у самого края террасы, закурил сигарету и залпом осушил первый стакан. «Уф, как же хорошо!».

В баре было малолюдно: отдыхающие либо переодевалась к ужину, либо уже ужинали. Сделав несколько затяжек, Гарри взял второй стакан, уже собрался отхлебнуть из него и вдруг замер. Он услышал голос, ее голос. Голос Сью! Костяшки пальцев руки, державшей стакан, побелели, раздался треск стекла, и осколки посыпались на столик. Пиво образовало маленький водопад: со стола прямо на шорты Гарри. Осколок стекла вонзился в мякоть ладони между большим и указательным пальцем. Гарри не заметил этого. Он медленно, очень медленно повернулся в ту сторону, откуда, как ему показалось, раздался голос Сью. Гарри знал, что Сью там нет, ее не может там быть, но… ему очень хотелось растянуть этот миг настолько долго, насколько можно. «Гарри, милый, ну где же ты? Жаркое уже давно остывает. Будешь есть замерзшее мясо. Будет очень невкусно». Ах, сколько бы он отдал, чтобы услышать эту тривиальную фразу сейчас. Тогда, в прошлом, Сью иногда безумно его раздражала: не вовремя поданным на стол обедом – именно тогда, когда он определился с очередной мыслью для своего очередного трактата и спешил изложить ее на бумаге. Или по телевизору передавали новости о жутком тайфуне в Японии, Гарри прилипал к экрану, а тут вдруг появлялась Сью с разговорами о том, сколько они задолжали молочнику. Гарри взрывался, Сью уходила в спальню и плакала. У нее были свои очень важные дела, и она хотела, чтобы Гарри помог ей решить их. А он был очень далек от этого, он не понимал ее. И обижал ее. Черт! Как бы он хотел повернуть время вспять и услышать снова: «Гарри, милый, ну где же ты? Жаркое уже давно остывает».

Наконец, Гарри повернулся. Туда, откуда раздался голос Сью. Но ее там, конечно, не было. Несколько девушек в униформе служащих отеля, оживленно щебетавших минуту назад, вдруг резко замолчали и сбились в кучку, удивленно таращась на Гаррри, державшего остатки стакана в руке.

Гарри перевел взгляд с девушек на свою руку. «Сью, Сью!!! Здесь же секунду назад была Сью! Где она?», - бормотал он. Рука продолжала сжимать стакан, а кровь тугими медленными каплями падала на столик.

«Affedersiniz, size yardim gerekli mi?», - голос раздался над самым ухом Гарри, голос Сью! Гарри вздрогнул, остатки стакана затрещали в его ладони. Голос был настолько похож и реален! Он поднял голову, на этот раз по-настоящему ожидая увидеть Сью. Девушка в униформе стояла около Гарри, держа в руках несколько бумажных салфеток, и сочувственно смотрела на него. Она была очень похожа на Сью.

- Kann ich Ihnen helfen? - девушка перешла на немецкий.

- Что? Я не… - начал было Гарри, но девушка не дала ему договорить.

- Смотрите, у Вас вся рука в крови! Дайте, я Вам помогу, - девушка протянула ему салфетки.

- Да, да. Конечно. Голова… Понимаете, голова закружилась. Воздух, наверное, - Гарри попробовал улыбнуться.

- Давайте, я попробую остановить кровь, - девушка неожиданно твердо взяла его за запястье, аккуратно вытащила остатки стакана из его намертво сжатой ладони, поднесла руку к свету. Внимательно осмотрев повреждения, осторожно извлекла два куска стекла, впившихся в ладонь Гарри, и прижала салфетки к ране.

- Теперь сожмите, - Гарри подчинился и сжал салфетку, - Ну, как Вы?

- Лучше, гораздо лучше. Только голова кружится.

- Ничего, сейчас пройдет. И… Я думаю, Вам лучше пойти в номер.

- Да, конечно, - Гарри сделал неуклюжую попытку встать со стула, но ноги не слушались его, и он тяжело плюхнулся обратно на стул.

- Нет, наверно, мне стоит Вас проводить, а то упадете где-нибудь и расшибетесь. Это здорово повредит репутации отеля, - девушка улыбнулась - улыбка у нее была мягкая и добрая.

- Да. Большое спасибо.

- Что ж, пойдемте. Держитесь за меня и указывайте путь, таинственный незнакомец, - девушка сделала приглашающий жест рукой.

- Отдаюсь во власть прекрасной феи, - Гарри сделал попытку обнять девушку за талию, но та ловко ускользнула и, взяв Гарри под локоток, легким толчком направила его на дорожку, ведущую с пляжа к отелю.

- И как зовут незнакомку? - Гарри уже немного пришел в себя, и как истинный джентльмен старался завести светскую беседу.

- Даша.

- Так значит ты русская. Тьфу! Извините, я хотел… Вы русская?

- Так же как и Вы. И не за что извиняться. Вполне можно перейти на «ты». Нас тут не так уж и много. Или нет?

- Нет… Ну, то есть, да. Конечно, на «ты».

- Ну, тогда скажи, как тебя зовут? И что с тобой случилось такое, что ты размалываешь стекло руками.

- Я Егор. А случилось… Да ничего не случилось. Просто голос. Я услышал голос, которого нет. Голос человека, которого уже давно нет со мной. Вот и все.

- Голос?

- Да, голос. Твой голос. Он так похож…

- Ты ее любил?

- Да.

- Она умерла?

- Да.

- Давно?

- Очень давно.

- Ну как же может быть «очень давно»? Ты же такой молодой.

- Поверь мне.

- Я верю.

Дверь в номер гостеприимно распахнулась. Гарри зажег свет.

- Пожалуйста, поищи в сумке – там должна быть маленькая аптечка.

- Может быть, вызвать доктора?

- Да нет, что ты, я не так богат, чтобы платить тридцать баксов за пустяковую царапину. Найди лучше бинт.

Даша нашла бинт, помогла Гарри перебинтовать порезанную руку.

- Ну, мне пора.

- Может быть, останешься?

- Ну, ты и нахал! Может быть, и останусь, но не сегодня.

- Почему?

- Я же здесь работаю. Бар закрывается, - быстрый взгляд на часы, – через полтора часа. Я должна быть там до самого закрытия.

- Я подожду. Потом можно будет погулять.

- Нет, не надо. Мы здесь работаем по шестнадцать часов – очень устаю.

- Жаль.

- Не расстраивайся. Завтра у меня выходной. Приходи утром, в десять, к морю. Прямо напротив бара. Я назначаю тебе свидание, ты это понял?

- Я приду. Приду.

- До завтра.

- До завтра.

Утро. Пол десятого. Рука совсем не болит. Порезы и царапины заживают удивительно быстро. Вот и сейчас, от вчерашнего приключения остались только корочки запекшейся крови.

Быстренько встаем, принимаем душ, чистим зубы. Бегом: на завтрак и к морю. Там меня ждут. Надеюсь, что ждут. Почему-то мне очень надо чтобы меня там ждали. Давно забытое чувство. Неужели что-то изменилось?

Даша ждала его. Она даже забронировала ему лежак с матрасиком.

А дальше? Дальше было все. Было солнце и море. Была любовь. Совершенно неистовая, сумасшедшая любовь. Как будто два человека – мужчина и женщина – встретились и знают, что это последние часы их жизни. Вот так это и было.

Когда Гарри уезжал, она выбежала проводить его. У нее был рабочий день, и она не могла надолго оставить свое место в баре. Ей нужно было остаться в Турции еще на две недели: таковы были условия ее контракта. Гарри сунул ей в руку свою визитку с накарябанным номером сотового телефона. Она прижалась к нему: «Я люблю тебя…». Это не был голос Сью. Это был ее голос, голос Даши. Сью отодвинулась куда-то в сторону, подернулась туманом, оставив в душе саднящий след.

«Пассажиры рейса VBM 23458, просьба проследовать на посадку к воротам номер пятнадцать», - сообщение на ломаном русском языке вывело Гарри из полудремы. Пиво было выпито, и пустой стакан валялся на полу у его ног.

«На фиг, не пойду. Нечего мне там делать. Соберется огромная очередь, и придется еще минут сорок толкаться в толпе», - Гарри поудобнее устроился в кресле.

В голову лезли разные дурацкие мысли. Кажется, впервые за все века своего существования он полюбил. Полюбил по-настоящему. Но что из этого? Гарри опять вспомнился фильм «Горец». Да, бессмертный Горец нашел успокоение со смертной женщиной. Но надолго ли? В фильме этого не было показано. Фильм не давал ответа на вопрос, мучавший сейчас Гарри. Извечный русский вопрос: «Что делать?». Гарри внутренне усмехнулся: «Да, как ни странно, но сейчас я русский. И вопросы, которые передо мной встают, тоже традиционно русские».

Он был влюблен. Безумно влюблен. Он больше не мог представить своего дальнейшего существования без этой девушки. Ему еще предстоит пережить две недели без нее, дождаться, когда она доработает свой срок по контракту и вернется в Россию. Но что будет дальше? Не через две недели, а через год, пять лет, десять, тридцать? Рано или поздно он потеряет ее. Умрет она. Или умрет он. Но она умрет навсегда, а он опять возродится. Нет! Нет! Не хочу! Какая разница, Сью или Даша? Какая разница, чье имя я буду произносить бессонными ночами? Кого из вас я буду вспоминать все эти века, которые предстоит мне прожить? Нет! Не хочу! Не могу! Нет никакого успокоения, кроме смерти. Настоящей смерти. Смерти навсегда. Хоб подсказал мне единственный возможный вариант, и я им воспользуюсь! Воспользуюсь, черт возьми! Чего бы мне это ни стоило!

Гарри резко поднялся с кресла, подхватил сумку и двинулся к воротам номер пятнадцать.

У пятнадцатых ворот уже собралась порядочная толпа. Гарри все еще пребывал во власти своих мыслей, но решение уже было принято. Он спокойно пристроился в хвост очереди.

Гарри не обращал внимания на окружающих и спокойно плыл по течению. Но что-то вдруг обеспокоило его. Что-то было не так. Гарри очнулся от своих грез и сразу понял: талисман опять проснулся! Чем ближе подходил Гарри к воротам номер пятнадцать, тем сильнее кололся амулет на его груди.

«Ё-мое!!! Что же происходит? Кто-то опасный, тоже грузится на мой рейс? Кто это может быть? И что мне теперь делать?» Куча вопросов и никаких ответов. А талисман колется и жжется все сильнее и сильнее.

Гарри прошел через металлодетектор и попал в накопитель: не слишком большое помещение, чтобы вместить три сотни пассажиров ИЛ-86. Талисман сходил с ума. Гарри опять начал покрываться испариной.

Вот и последний кордон: проверка посадочных талонов, перед тем как пассажир нырнет в рукав, который приведет его к низенькой двери в утробе металлического чудовища под названием «самолет».

Пригнув голову, Гарри прошел в салон. «Ваше место номер 3С. Сюда, пожалуйста». Стюардесса - сама внимательность и предупредительность. Но Гарри уже плохо это понимал. У него на груди бесился раскаленный утюг – это талисман предупреждал об опасности. Но где, кто? Гарри пробрался в салон, пробежал взглядом по лицам пассажиров. Обычные люди без малейшего признака враждебности.

Гарри забросил сумку на багажную полку, тяжело плюхнулся в кресло. Талисман, видимо, решил прожечь дыру у него в груди. Боль была невыносима. Может быть, снять его? Но… Ведь не спроста же он так себя ведет. Что же это значит? Кто здесь может мне угрожать? Думай, думай!

Гарри снова внимательно осмотрелся вокруг. Безумная боль от раскаленного талисмана мешала ему сосредоточиться. Люди мирно сидели на своих местах, некоторые уже начинали праздновать возвращение на Родину. И чего здесь опасного? Что, кто-то из напраздновавшихся подойдет и пырнет его ножом?

Гарри прикрыл глаза. И тут же перед его внутренним взором поплыла картина: клубы пламени и дыма. Гарри чуть не подпрыгнул. Он понял! Не «кто», а «что»! САМОЛЕТ! Самолеты иногда падают! Вот в чем дело!

Гарри еще не успел додумать эту мысль, а ноги уже подняли его с кресла. Сумку в охапку и быстрее к выходу. Эй, стойте, не закрывайте дверь.

Стюардесса увидела перед собой молодого мужчину, по лицу которого текли ручейки пота. Само лицо было серо-землистого цвета, ноги его явно не держали: он подходил хватаясь рукой за все выступающие детали.

- Извините… Мне очень плохо. Сердце, - Гарри картинно приложил руку к груди, но стюардесса не обратила на это внимания.

- Да, да, конечно, проходите скорее. Сейчас мы вызовем доктора.

- Не надо доктора, - Гарри выполз из самолета. В голове у него копошились мысли о тех, кто остался за его спиной, там в салоне. Они все погибнут! Но что- то мешало ему вернуться и громко заорать: «Выходите, если хотите остаться живыми!». «Они все равно не поверят. А Гарри отправят в психушку. Он не сможет их убедить. Нельзя же вытаскивать их всех силой…».

Гарри медленно ковылял по пассажироподаточному рукаву, а в самолете уже задраивали двери и готовились к взлету.

Попав обратно в зал отлета, Гарри поплелся к бару, вяло, но целеустремленно растолкал очередь и потребовал себе двойной виски. Вид у него был такой, что никто не возмутился наглым поведением этого русского, игнорирующего все законы приличия. Получив свой виски, Гарри залпом осушил стакан и поспешил к стеклянной стене, через которую можно было наблюдать летное поле. Он долго стоял и смотрел в темноту, пока, наконец, в черном небе не расцвел огненный бутон. Сгусток огня сначала поднялся немного вверх, а потом, разбросав по небу огненные ручейки, почти отвесно рухнул вниз, к земле и разлился по ней пылающим морем. «Господи, благослови их всех и прими их души с миром. Господи, прости меня за то, что я не мог спасти их», - бормотал Гарри.

Гарри вернулся домой через неделю. Его отпустили только после того, как комиссия выяснила, что гибель самолета не была вызвана взрывом или какими бы то ни было еще диверсионными действиями: Гарри был единственным уцелевшим пассажиром рейса VBM 23458 и он покинул борт самолета за несколько секунд до вылета. Естественно, это было очень подозрительно. Турецкий зиндан оказался не таким уж страшным: отдельная чистая камера, тихо, приличная еда, вежливое обращение. Неприятными моментами были личный досмотр и несколько многочасовых допросов. Но закончилось все хорошо. Перед Гарри даже извинились, отвезли его в аэропорт и отправили на Родину через VIP зал, чтобы скрыть его от алчной толпы репортеров.